КЕМБРИДЖ — Многие американцы говорят, что хотят нравственной внешней политики, но не согласны с ее определением. Использование трехмерной системы показателей побуждает нас избегать упрощенных ответов и анализировать мотивы, методы и последствия действий президента США.
Возьмем, к примеру, президентство Рональда Рейгана и двух Джорджей Бушей. Когда люди призывают к «внешней политике Рейгана», они хотят подчеркнуть ясность его риторики в представлении ценностей. Четко сформулированные цели помогают просвещать и мотивировать общественность в стране и за рубежом.
Но это был лишь один аспект внешней политики Рейгана. Успех его морального лидерства также опирался на его способ ведения переговоров и компромисс. Ключевой вопрос заключается в том, был ли он осмотрителен в установлении баланса между своими целями и рисками в попытках по их достижению.
Первоначальная риторика Рейгана в первый срок его президентства создала опасную степень напряженности и недоверия между Соединенными Штатами и Советским Союзом, увеличивая риск просчета или инцидента, ведущего к войне. Но это также создало стимулы для переговоров, которые Рейган позже использовал, когда к власти в Советском Союзе пришел Михаил Горбачев. Рейган продвигал национальные интересы США, и он делал это таким образом, что это было выгодно не только американским интересам.
В свою очередь, Джордж Буш-старший, по его собственному признанию, не продвигал преобразующее внешнеполитическое видение в конце Холодной войны. Его целью было избежать катастрофы в период быстрых и далеко идущих геополитических изменений. Говоря о «новом мировом порядке», он никогда не формулировал, как это будет выглядеть. Поскольку Буш и его команда реагировали на силы, которые были в значительной степени вне его контроля, он поставил цели, которые уравновешивали возможности и благоразумие.
Буш ограничил свои краткосрочные цели по достижению долгосрочной стабильности, побудив некоторых критиков сетовать на то, что он не ставил перед собой более амбициозных целей. Наоборот, он был осторожен в неспокойное время и сумел достичь американских целей таким образом, который не привел к чрезмерной изоляции и нанес минимальный ущерб интересам иностранцев. Он был внимателен к тому, чтобы не оскорбить Горбачева и обеспечить переход Бориса Ельцина к руководству в России.
При наличии лучших коммуникативных навыков, Буш мог бы также сделать больше для просвещения американской общественности в вопросах меняющегося характера мира с которыми они столкнулись после Холодной войны. Но, учитывая неопределенность истории и вероятность катастрофы после окончания Холодной войны, Буш провел одну из лучших внешнеполитических операций в период после 1945 года. Он позволил США извлечь выгоду из результатов Холодной войны, избежав при этом катастрофы.
Его сын, Джордж Буш-младший начал свой первый президентский срок с ограниченного интереса к внешней политике, но после террористических атак 11 сентября 2001 года, его цели стали трансформационными. Он сосредоточился на национальной безопасности, но обратился к демократической риторике, чтобы сплотить своих последователей во время кризиса. Его стратегия национальной безопасности 2002 года, получившая название «Доктрина Буша», провозгласила, что США будут «выявлять и уничтожать террористов, где бы они ни находились, вместе с режимами, которые их поддерживают».
В этой новой игре уделялось недостаточное внимание правилам и методам. Решение Бушем террористической угрозы состояло в том, чтобы распространять демократию, и таким образом «повестка распространения свободы в мире» (Freedom agenda) стала основой его стратегии национальной безопасности 2006 года. Но ему не хватило средств для демократизации Ирака. Смещение Саддама Хусейна не выполнило миссию, и неадекватное понимание контекста, а также плохое планирование и управление подорвали великие цели Буша. Результатом стала религиозная гражданская война в Ираке и усиление террористических группировок, которые в конечном итоге стали Исламским государством (ИГИЛ*, запрещена в России).
Неизменной проблемой во внешней политике США является сложность контекста, которая увеличивает вероятность непредвиденных последствий. Благоразумие иногда отвергается как простой эгоизм, но во внешней политике оно становится добродетелью. Небрежная оценка и опрометчивое принятие рискованных решений зачастую приводят к аморальным последствиям, или тому, что в юридических терминах называется «преступной халатностью». Благоразумие также требует умения управлять своими эмоциями. В обоих случаях, отказ Президента Дональда Трампа от разведданных и использования телевизионных источников поднимает серьезные как моральные, так и практические вопросы относительно его внешней политики.
Это, в свою очередь, приводит к вопросу о роли институтов и того, насколько широко президент определяет национальные интересы Америки. Внешняя политика президента зависит не только от конкретных действий, но и от того, как характер действий определяет условия мировой политики. Лидерство самой влиятельной в мире страны в области поставок глобальных общественных благ соответствует принципу «Америка прежде всего», но оно основывается на более широком понимании этого термина, чем демонстрирует Трамп. Как сказал Генри Киссинджер, «расчеты власти без морального аспекта превратят каждое разногласие в испытание на прочность… С другой стороны, моральные предписания, не заботящиеся о равновесии, имеют тенденцию либо к крестовым походам, либо к бесполезным провокационным политическим вызовам; либо крайне рискуют поставить под угрозу согласованность самого международного порядка».
Благоразумие является необходимой добродетелью для хорошей внешней политики, но этого недостаточно. Американские президенты были благоразумны, когда им было необходимо принять более широкую институциональную концепцию. В будущем решающее значение будут иметь концепция и стратегия, которые правильно понимают и реагируют на новые технологические и экологические изменения, такие как киберугрозы, искусственный интеллект, изменение климата и пандемии.
Моральная внешняя политика не только делает американцев более защищенными, но и делает мир лучше. Мы оцениваем моральную политику, посредством изучения поведения и институтов, актов действия и бездействия, а также всех трех аспектов: намерений, средств и последствий. Даже тогда характер внешней политики — с ее многочисленными обстоятельствами и непредвиденными событиями — означает, что мы нередко будем принимать неоднозначные вердикты.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Чтение на Русском языке. ИноСМИ
Комментариев нет:
Отправить комментарий